10 июл 2023

«Пропаганда образования, развития и современных технологий»

Журналист Гаджиев и адвокаты выступили в прениях

Абдулмумин Гаджиев

6 июля в Южном окружном военном суде Ростова-на-Дону прошло очередное слушание по делу журналиста дагестанского издания «Черновик» Абдулмумина Гаджиева и ещё двух фигурантов этого дела — Кемала Тамбиева и Абубакара Ризванова. Ранее обвинение запросило всем фигурантам по 19 лет лишения свободы. С речью в прениях выступили Гаджиев и его адвокаты Анна Сердюкова и Ашот Норвардян.

Кратко о деле:

Напомним, Абдулмумина Гаджиева задержали 14 июня 2019 года после обысков дома.Силовики заявили, что его подозревают в перечислении денег на счета благотворительных фондов (Исраил Ахмеднабиев). Это проповедник из Дагестана, которому вменяют организацию финансирования терроризма. Ахмеднабиев отрицает свою причастность к террористической деятельности, он покинул Россию в 2014 году. Суд заключил Гаджиева под стражу. А 22 июля ему официально предъявили обвинение, его роль изменили с финансиста террористов на идейного вдохновителя. По версии следствия, журналист в своих материала побуждал жертвовать деньги в фонд «Ансар» Исраила Ахмеднабиева, которые затем направляли на поддержку Показания на журналиста дал другой обвиняемый по этому делу, Кемал Тамбиев — как он заявил, под пытками. Впоследствии Тамбиев отказался от этих показаний. В деле также есть еще один обвиняемый — Абубакар Ризванов, которого называют бывшим главой фонда «Ансар». Подсудимые отвергают обвинения.14 апреля 2020 года против Гаджиева возбудили новое уголовное дело об участии в экстремистской организации (ч. 2 ст. 282.2). Кроме этого Гаджиева обвиняют в участии в деятельности террористической организации (ч. 2 ст. 205.5 УК), организации её финансирования (ч. 4 ст. 205.1 УК). Мемориал признал Гаджиева политзаключённым.

«Банковские карты 14-ти незнакомых людей»

Судебное заседание началось с выступления подсудимого Абдулмумина Гаджиева. Журналист заявил в прениях, что уголовное дело в отношении него и других подсудимых безобразно сфабриковано. По его словам, гособвинитель проигнорировал судебное следствие, фактически зачитав в прениях обвинительное заключение.

В начале прений Гаджиев напомнил тезисы обвинения. Подсудимые, якобы объединившись в некую группу, приняли участие в деятельности трёх террористических организаций, а также организовали их финансирование: ; ; .

Гаджиев указал, что лично ему предъявили два конкретных способа совершения преступления:

написание статей в газете «Черновик» с целью пиара их преступной деятельности;
отправка 16 тысяч рублей со своей банковской карты с целью поддержки ИГ.

Гаджиев подчеркнул: в материалах дела нет ни одного реального доказательства того, что он, Ризванов и Тамбиев объединились в какую-то группу. Оперативники исследовали их переписки, переводы с банковских карт, телефонные контакты, но не нашли ничего, что указывало бы на то, что подсудимые были знакомы. Следователи обнаружили в мессенджере Гаджиева в Facebook лишь единственное сообщение от Кемала Тамбиева. Оно находилось в папке спам, Гаджиев его не прочитал. При этом Тамбиева нет в списке его друзей. По мнению журналиста, содержание сообщения очевидно говорит, что Тамбиев обращался к незнакомому ему человеку, которого тому рекомендовали как специалиста в области исламских финансов.

Гаджиев и Тамбиев общаются в зале суда

Продолжая выступление, Гаджиев указал, что названия двух из трёх террористических организаций не упоминаются ни в одном представленном доказательстве. Следователь попросту забыл их сфабриковать. Их наспех добавили в самом конце предварительного расследования. Это случилось, когда выяснили, что интервью с проповедником Исраилом Ахмеднабиевым опубликовано до запрета ИГ на территории России. Поэтому следствию понадобилось приписать его к террористическим организациям, запрещенным на момент публикации.

При фабрикации доказательств следователь стал искать имущество, которое подсудимые якобы приобретали на деньги, полученные преступным путем, продолжил Гаджиев. Ничего не найдя, следователь принялся арестовывать недвижимость родственников, которая принадлежала им ещё до рождения подсудимых.

По словам Абдулмумина Гаджиева, озвученная гособвинителем сумма в 68 млн рублей, якобы собранные преступной группой, — это просто весь оборот всех банковских карт 14-ти незнакомых друг с другом человек за 10 лет. На Гаджиева из них пришелся один миллион рублей — это около 10 тысяч рублей в месяц: ровно столько, сколько составляет авансовая часть его зарплаты за удалённую работу в «Черновике».

Далее Гаджиев обратил внимание, что сторона обвинения утверждает: он перевёл 16 тысяч рублей некоему Багандову для нужд боевиков ИГ. При этом не предъявили ни одного доказательства этого: ни чеков, ни выписок, ни показаний свидетелей — вообще ничего. Сторона защиты нашла и опросила Нурпашу Бекболатова — руководителя турфирмы. Бекболатов подтвердил, что Гаджиев переводил ему деньги для оплаты билета на самолет. В подтверждение он предъявил распечатанный электронный авиабилет.

«Гособвинитель пошёл ва-банк»

Гаджиев заявил: утверждение следователя и прокурора, что через статьи в «Черновике» он якобы призывал к деятельности террористических организаций — абсолютно голословно. Оно не нашло никаких подтверждений в ходе судебного следствия.

В списке статей Гаджиева, который собрал следователь, нет ни названий указанных террористических организаций, ни призывов к участию в них, ни вообще чего-то, связанного с терроризмом. По мнению Абдулмумина Гаджиева, прекрасно это осознавая, следователь не стал проводить по ним экспертизу, понимая, что её результаты не будут соответствовать его целям. Сторона защиты провела экспертизу по своей инициативе и представила её результаты в суд. Эксперты не обнаружили в статьях ничего незаконного.

По словам журналиста, тогда раздосадованный гособвинитель пошёл ва-банк. Он затребовал третью экспертизу, поставив перед экспертами абстрактный вопрос, целью которого была попытка зацепиться хоть за что-нибудь: «Содержится ли в статьях пропаганда каких-либо идей и взглядов».

Эксперты обнаружили в его статьях пропаганду образования, развития и современных технологий.

В итоге мы имеем три экспертизы против двух голословных заявлений следователя и прокурора, заявил Гаджиев.

По мнению Гаджиева, сторона обвинения сделала особый упор на двух интервью с Исраилом Ахмеднабиевым. В этих двух интервью эксперты вообще не обнаружили никакой пропаганды. Оба взяты в те годы, когда двух террористических организаций, упомянутых стороной обвинения уже давно не существовало, а третьей — ИГ— ещё не существовало. Также в Уголовном кодексе на тот момент еще не было вмененной ему статьи об организации финансирования (ч. 4 ст.205.1 УК).

В заключении Гаджиев заявил: «В последние дни мы наблюдали не самые лучшие примеры правосудия и работы правоохранительной системы. Мы видели, как люди, сбившие кучу самолётов и вертолётов вместе с их экипажами, остались безнаказанным. И видели, как взрослая женщина, страдающая от сахарного диабета, была осуждена за "насилие над сотрудником полиции"».

По мнению Гаджиева, если сторона обвинения добьётся своего, то это откроет новые возможности для откровенных преступников в погонах. Им не нужно будет даже фабриковать доказательства — они просто будут отправлять уголовные дела в Ростов, а прокурор будет требовать для подсудимых наказания только на основе своих голословных заявлений.

Гаджиев попросил суд снять с него все обвинения, оправдать полностью и снять аресты с имущества его родственников.

«Приняли тактику “открещивания”»

Далее с речью в прениях выступила адвокат Гаджиева Анна Сердюкова. Она обратила внимание суда на волну поддержки после задержания Абдулмумина Гаджиева. К примеру, действующий на тот момент глава Совета по правам человека при президенте России Михаил Федотов выступил в поддержку журналиста. Он обратился в Генпрокуратуру и Следственный комитет с просьбой взять под личный контроль расследование дела.

Также Федотов отметил, что коллеги сравнивают дело Гаджиева с делом корреспондента «Медузы» Ивана Голунова. При этом дагестанский Минюст под разными предлогами отказывал в проведении акций в поддержку Гаджиева в Махачкале. А тех, кто выходил на одиночные пикеты в поддержку Абдулмумина, неоднократно задерживала полиция.

Анна Сердюкова заявила, что Гаджиев все годы журналистской практики добросовестно исполнял свой профессиональный долг. Выступая против экстремизма и насилия, он разоблачал тех, кто, прикрываясь верой, призывал к преступлениям и терроризму.

По мнению адвоката, никто так и не понял: на чем строится обвинение, чем оно доказывается. Причина в том, что в нем есть внутренние противоречия и нет описания способа совершения преступления. Версия обвинения не нашла подтверждения в судебных заседаниях. Она основана на домыслах и предположениях, а также на личном мнении автора обвинительного заключения. По закону, это не может быть положено в основу обвинительного приговора.

Анна Сердюкова считает, что доказательства обвинения не свидетельствуют об участии Гаджиева в деятельности запрещенных организаций.

Гаджиева в частности обвиняют в том, что он опубликовал в газете «Черновик» ряд интервью с Ахмеднабиевым. Якобы он это сделал во исполнение взятых перед проповедником обязательств, а также участвуя в деятельности запрещенных организаций. В интервью проповедник рассказывает о своей благотворительной деятельности. В ходе судебного разбирательства не привели ни одного доказательства, которое прямо или косвенно подтверждает преступную деятельность Исраила Ахмеднабиева.

Далее адвокат подробно прошла по доказательствам обвинения и по показаниям свидетелей обвинения. Сердюкова указала на основания, по которым эти доказательства являются недопустимыми.

Приводим некоторые из них:

Показания Тамбиева на предварительном следствии, на которые ссылается обвинение, является недопустимым доказательством. Допрос провели с существенными нарушениями закона — например, нарушив права на защиту.

Показания свидетелей-сотрудников силовых ведомств также не могут быть приняты судом во внимание. Эти свидетели не назвали в суде источник своей осведомленности, а лишь сослались на неконкретную оперативную информацию.

Свидетель Анна Папушина отказалась подтверждать ранее данные показания и отказалась от дачи показаний в судебном заседании.

Показания ряда свидетелей, которым перед допросом на предварительном следствии не разъяснили порядок его проведения, как требует уголовно-процессуальное законодательство
Протоколы опознания подсудимых засекреченными свидетелями провели с нарушением требований законодательства. При этом понятым перед началом опознания не разъяснили цель этих действий.

Говоря о газетных статьях Гаджиева, Сердюкова отметила: следствие не проявляло инициативу в проведении экспертизы. Это лишь доказывает тот факт, что она не входила в планы следствия, так как рушило бы абсурдное обвинение.

Сердюкова также обратила внимание суда на проведенные по делу экспертизы, не нашедшие в статьях журналиста ничего запрещенного. Этот факт полностью подтверждают невиновность Гаджиева в совершении преступлений

Адвокат обратила внимание на терминологию, которую использовал в обвинительной речи государственный обвинитель Мурад Алиев. А именно: «Выражая свое отношение к предъявленному обвинению подсудимые Гаджиев, Ризванов и Тамбиев вину не признали, приняли тактику “открещивания”»

Анна Сердюкова отметила, что это христианская терминология. После чего задалась вопросом:

«Так может, Ризванов, Гаджиев и Тамбиев не радикальные исламисты, которыми представляет их сторона обвинения?”»

Адвокат считает, что обвинительная речь прокурора должна содержать юридическую и языковую грамотность, этическую выдержанность и политическую нейтральность.

Сердюкова добавила, что из анализа этих экспертиз можно однозначно сделать вывод: работа Гаджиева намного плодотворнее, чем работа всех правоохранительных органов Дагестана по борьбе с терроризмом вместе взятых. Гаджиев публиковал свои статьи, выражал негативное отношение ко всем террористическим организациям, а также призывал своих читателей к образованию, развитию и соблюдению прав человека. В целях предотвращения терроризма Гаджиев сделал для Дагестана гораздо больше, чем власти.

«Круглосуточно пропагандируют идеи православия»

Далее выступил адвокат Гаджиева Ашот Норвардян. По его мнению, следствие и прокуратура действовали по принципу «был бы человек, а статья найдется». Именно поэтому они не смогли собрать доказательства вины Гаджиева. Адвокат считает, что обвинение не конкретизировано, противоречиво, а изложенные в нем обстоятельства не подтверждаются доказательствами, и соответственно, не подтверждают вину журналиста.

Норвардян обратил внимание суда, что Гаджиев — журналист, и именно в рамках профессиональной деятельности встречался с Исраилом Ахмеднабиевым, а не с целью пропаганды экстремизма.

Адвокат напомнил: ни один из 37 допрошенных в суде свидетелей обвинения не дал показания, что, прочитав статьи Гаджиева, они поменяли свое мировоззрение, прониклись симпатией к ИГ или перечисляли деньги в эту организацию.

Единственная вина подсудимого, продолжил адвокат, в том, что он пропагандирует свою религию — ислам, и что жители Дагестана должны чтить традиции и жить, не нарушая религиозных норм. Представители всех религий считают, что именно их религия самая правильная, и нет в этом ничего предосудительного и преступного.

В качестве примера он привел телеканал «Спас», на котором круглосуточно пропагандируют идеи православия и православного образа жизни, хотя государство и является светским.

При этом никто не поднимает вопрос о противопоставлении православия светскому государству, а в отношении Гаджиева и ислама такие вопросы почему-то поднимаются.

В заключении Норвардян подчеркнул: не установлен ни один факт передачи денег Гаджиевым каким-либо запрещенным организациям. А в его газетных статьях эксперты не обнаружили ничего запрещенного.

Следующее заседание по делу назначено на 13 июля.